Традиционно 15 февраля вся наша страна отмечает День вывода советских войск из Афганистана. Свердловчане не исключение.

Вспомнить и рассказать о тех годах мы попросили непосредственного участника тех событий Сергея Мелихова.
   Как настоящий офицер на мою просьбу рассказать о службе в Афганистане Сергей Лориевич четко и по-деловому назначил время встречи. Вспомнил не только службу, но и то, как его соседка по подъезду, Ирина, провожала в армию, дождалась и стала его женой. Высокий, могучий, возрастной, но еще молодой человек дорожит своей семьей, любит дочь и внуков. Переживает о судьбе сына, который пошел по его стопам, но горд тем, что парень с характером. Наш разговор, как и жизнь, многогранен, от трагедии и проблем города и страны переходит к юмору и обратно.

В учебку
   - В Ашхабад нас везли пять суток военным поездом с конвоем, который набирал призывников со всей Украины, - начал свой рассказ Сергей Лориевич. - Я попал в первый учебный городок, раньше он назывался горный мотострелковый, где готовили командиров БМП-2. Специалистов подготавливали для боев в горах. Для меня учебка была физически даже тяжелее, чем служба. Нас как будущих сержантов действительно хорошо учили: альпинизм, в горы «выкидывали», где днем +60, а ночью -10. Все время в какой-то беготне, что-то тащишь, стреляешь. Тогда я думал, что этих учителей, сержантов и старшин, просто «поубиваю», и только потом уже дошло, что так и надо было. Спасибо им за все, благодаря их подготовке потери были небольшие. В учебке все одногодки, там «уставщина». Не помню, как мы познакомились с Володей Шкидиным, который стал моим другом по жизни, но мы знали, что из одного города. Он из Новоборовиц, - я раньше и не знал, где они находятся. Он был пограничником, они носили зеленые погоны, а мы в красных, пехотных. Потом, когда я был участковым инспектором в Новоборовицах, наша дружба возродилась.

«Сержант, не хочешь в разведку?»
   - Однажды ночью нас, человек 150, привезли на аэродром, загрузили в самолет Ту-154, в полете стюардессы предлагали: «Ребята, кушать будете? Ну, сами открывайте банки с консервами...» Прилетели в Кандагар в цветных погонах, забрали меня сначала на полигон в десантуру, там нас «крепко» обстреливали из всех видов оружия. Подошли ко мне однажды офицеры, спросили, хочу ли я служить в разведке.
   - Товарищ капитан, я еще сам не знаю, что хочу, дайте хоть осмотреться. Через 2 недели был переведен в разведроту, и мне с гордостью подтвердили: «Ты в разведке!» А разведчики - элитная рота, там мы все были, как на подбор, мой рост 1 метр 88 сантиметров, но были даже выше двух метров. Обычно, глядя на бойца, видно, где молодой, «черпачок», а где «дед», там все было не так. Если видели, что ты ходишь зачуханный (неподшитый, грязный), не выпускали из палатки: ты разведчик, ты всегда должен выглядеть, как дембель.
   В самоволку в те годы не ходили, да и куда ходить - до Кандагара 17 километров, там наших войск тогда не было. Мы располагались в 70-й бригаде, которая была окружена батальоном охраны: аэродром, госпиталь и городок афганских вертолетчиков. Они приходили к нам, в чековые магазины, «чекушки». Каждую субботу вместе с афганцами играли в волейбол. Жили в стационарной тридцатиместной утепленной палатке, которая стояла на кирпичной основе, там были тамбур, окна, даже телевизоры. Армия хорошо снабжалась, и, если было холодно, протапливали две буржуйки брикетами, дровами. Есть ходили со старшиной строем в вертолетный ангар, переоборудованный под столовую. В котелках обыкновенная солдатская еда: каша, картошка-клейстер, хлопья. Но это редко, мы чаще были на выездах. На плановых выездах, если не по тревоге, обычно по прибытии «елочкой» выставляли БМП, БТР, а котлы устанавливали внутри и там готовили кушать. Нормально питались, не голодали. Единственное, за чем я скучал, это за молоком и подсолнечным маслом. Азиаты пользуются хлопковым маслом, привкус у него отвратительный.
   Ездили очень много. Нас всего было пятьдесят два человека в штате, у кого тиф или желтуха, в строю человек тридцать, с нами ни ГБ, ни штабисты не ездили. Сообщили, допустим, о засаде, выехала рота, где-то встала в пустыне кольцом, на месте остались механики-водители, операторы, наводчики. А мы пешком ушли километров за 15-20. Подробности я не буду рассказывать, это некорректно. На боевых выездах выполняли поставленное задание: перехват караванов, сбор разведданных, устраивали засады, «языков» увозили. Ну, все так, как на войне происходит: не убьешь ты - убьют тебя.
   Однажды возвращались с задания, и вдруг пошел дождь, он там идет редко. Мы решили развлечься и грязью разрисовали БМПшки тиграми, драконами, черепами. И такие «разрисованные» на комбрига нарвались. Всыпали нам за это по первое число! Это же советская политика была, - нельзя рисовать на технике.
   По большим праздникам могли расслабиться. В каждой роте были полевые кухни, а там баки 50-, и 75-литровые, так вот в них делали бражку. Дрожжи брали в пекарне, которые стояли на базе ЗИЛ 131, а сахара было валом. Бесплатно выдавали сигареты, а тем, кто не курит, - сахар или фруктовый суп в баночках.
  Из Луганской области нас было двое, был у меня земляк в роте, Саша Ахмадуллин из Красного Луча. В тот день я остался дежурным по роте, а они выехали на боевые. Ребята потом рассказывали, что шли они по «зеленке», и нужно было пролезть по арыку и вымазаться. Все пролезли, а Саша решил не вымазываться, и перебежал через дувал. Его пуля с пулемета «прошила».

«Там вообще было все так необычно»
   - Там мы были как гости, там все другое: климат, животные, растительность, вода. Все кусается, все ядовитое, все колючее и все с ушами. Скорпионы, дикобразы, необычные пауки и насекомые. Как-то в учебке меня скорпион «жахнул». Они ядовитые, когда у них брачный период, а так не очень. Мокрое полотенце к месту укуса прикладывал, и сильная слабость пару дней была. А вот укус комара до сих пор проявляется. Это место иногда начинает гнить, переходит в трофическую язву. Там вся вода с добавлением хлорки в таблеточках, однако желтухой болели до 70% личного состава.
   Лежали как-то мы с товарищем в засаде: глиняное трехэтажное здание с вентиляционными отверстиями, которое полностью засыпано изюмом. Это у них такие сушилки для знаменитого кишмиша. Они его экспортируют на весь мир. Мы лежали с двумя пулеметами на этом изюме. А Славик его перебирает рукой, и вспоминает, как его мама дома по 6 рублей за килограмм покупала, а там сотни тонн.
   Афганистан на 7/8 состоит из гор. В трех провинциях - Кандагар, Гильменд и Забуль - горы небольшие, а значит, нас могли поддержать авиация и «броня». Хоть и жарко там было (самая южная точка), но легче, чем приходилось ребятам в Джелалабаде. А ну-ка все время в горах, а там высоко, тяжело, и воздуха не хватает не только человеку, но и автомобилям. Но трудности сплачивали нас, многонациональную команду. С нами служили два таджика-переводчика. Ребята по 23-24 года с исторических и педагогических факультетов универа пришли служить. Они не только разговаривали, но и писали на арабском языке.

Дедовщина была авторитетная
   - Офицеры у нас все были с боевым опытом, техника хорошая, новенькая, да и само отношение между собой уважительное. Там все с оружием, если не дурак, то и не будешь соваться. Дедовщины в боевых подразделениях мало, но мы уважали дедов. Так сказать, авторитетная дедовщина. Уважали за то, что больше знает, больше умеет, потому что этот опыт на войне - незаменимая вещь. Неправильно что-то сделал - смерть. Не послушал, полез туда, куда не надо - смерть.

Там другая жизнь
   - В те времена мне мама, Нина Петровна, которая работала стоматологом в поликлинике Свердловска, рассказывала, что есть наркоманы. Но я, как и большинство жителей, сам не видел. Алкоголя в Афганистане нет, зато наркота в свободной продаже.
   Ломки от перемены боевой жизни на мирную у меня не было, Афган мне не снился, я за него не переживал. Там жизнь другая, а тут наша, родная. Льготами в жизни особо не пользовался, ведь руки-ноги есть.
   В те времена очереди на жилье были по 10 лет, а я через год получил «двушечку». Здесь нормальная, привычная жизнь. Со всеми ребятами-афганцами поддерживаем товарищеские отношения, стараемся участвовать в мероприятиях, куда нас приглашают. Очень жаль, но многих уже не стало.

«Мы афганцев не берем»
   - Когда в милицию пришел, мне сказали: «Мы афганцев не берем, вы чуть что, сразу стреляете!» Да я же не в патруль иду, а в БХСС... Через время начальник милиции попросил меня навести порядок в Новоборовицах, и шесть лет я там был участковым. Там мне предоставили дом, где был полный двор техники. Свои машина и мотоцикл, еще милиция для работы выдала «Москвич» и мотоцикл «Днепр». Бензин был, как вода, его никто в колхозе не считал. Народу было на семь сел 1630 человек, с каждым нужно поздороваться. Участковый должен быть психологом, чистеньким, выбритым, вежливым, не нервничать. Должен показать, что он достойный представитель власти.
   А если есть власть, есть покой граждан, есть закон, силовая структура: будешь нарушать закон - к тебе будет законно применена сила. Я бы там и остался, но из-за того, что в школе, где учились сын и дочка, нужны были преподаватели, пришлось вернуться в город.
   У нас в квартале 60 лет СССР сейчас мало участковых, раньше на этом участке в общежитии был опорный пункт, где всегда кто-то был, музыка играла, приходили люди, рассказывали о своих проблемах. Патрульная рота тогда составляла 40 человек, вечером там собирался целый отдел: 4 участковых, 3 наряда патруля, а это 9 человек, 2 опера подтягивались. Поэтому порядок был обеспечен.

Надежда Константинова, по материалам газеты «Восточный Экспресс»