Жительница Червонопартизанска Вера Макаровна Ищенко 1935 года рождения в числе тех, кто получил медаль к юбилею Великой Отечественной войны. Когда она была маленьким ребенком, ее семью принудительно угнали в Германию, где они пребывали в концентрационном лагере вплоть до 1945 года. В пятьдесят вышла на пенсию, но продолжала работать до шестидесяти. Проживает в частном секторе, с 2008 года одинока. Вера Макаровна родом из Житомирской области:
   – Мне было немного лет, но помню, что о начале войны мы узнали от соседей. Кроме меня, в семье было шестеро детей. Мама работала в поле, а папа был нетрудоспособным, потому что после ранения в Гражданскую войну стал инвалидом. 
 

Помню, что в нашем городе проживало немало евреев, мама ходила к ним убираться в домах. Когда пришли немцы, евреи прятались, а кого из них находили, расстреливали. Для того чтобы все это видели, жителей собирали на центральной площади. Говорили: «Надо евреев убивать». Это касалось и маленьких детей: пытаясь уберечь, жители их прятали при обысках под перины. Но если немцы находили, зверски убивали в лесу. В 1943 всю нашу семью угнали в Германию. Два года мы жили в лагере в каком-то бараке, где было много людей. Там давали поесть и какую-то копейку. Отец работал на заводе, а мать и там нанималась к местным жителям убирать в их домах. После освобождения вернулись в Житомирскую область. 



Наш дом оказался целым. Мама пошла работать в колхоз, а нам, детям, разрешили ей помогать. Первое время мы были вынуждены брать картошку и другие овощи с поля, пока никто не видел. Так и выживали. А уже когда вырос новый урожай, нам выдавали картошку по норме. Старшие дети в семье недолго учились в школе, а я там не была совсем.
 

Червонопартизанска тогда еще и не было, Николаевка только была. Приехали туда всей семьей в 1948 году. Нам дали от шахты отдельную комнату в общежитии на улице Гагарина. Мать работала прачкой в котельной, отец там же кочегаром. Все старшие дети тоже пошли на работу – наконец родителям помощь. Зарплату получали деньгами, но карточки еще были. По ним получали хлеб, муку, крупу. Питание здесь уже было лучше, чем на родине, уже мы не голодали. 



Позже, когда старшие сестры вышли замуж, им стало легче. Когда я стала получать свои деньги, купила себе первое платье: штапельное, с белыми красивыми цветочками, с рукавчиками, очень красивое. В 17 лет я стала рабочей на шахте Провальской, там же познакомилась с будущим мужем Святославом Федоровичем. Он приехал по комсомольской путевке на Донбасс и работал взрывником. О войне вслух вспоминали редко, но мы все помнили, ведь она происходила у нас на глазах.

Старость – не радость

О проблемах ветерана войны рассказывает дочь Алла: – Войну в семье действительно особо не вспоминали. Помню, что мама рассказывала о том, что они вынуждены были ходить без нижнего белья. Крайняя нужда приводила к тому, что картофельные очистки не выбрасывали, а варили и ели. Последние два года маме приносили к Новому году и Дню Победы продуктовые наборы. Удивляет, что никакой действенной помощи мы не видим, хотя Президент давал поручения помогать ветеранам. О том, что на улицу проведут газ, рассказывал еще бывший глава города. Однако ветку провели мимо, а от дома мамы до трубы всего-то 200 метров. 



Недавно жители улицы собирали данные, писали заявление на подключение газа. Но никаких результатов, только отписки, что газификация планируется на 2030 год. А бабушке как уголь носить? В службе газа недавно меня заверили, что не против провести трубу к дому, но одна загвоздка – вторая половина дома остается государственной, поэтому они не могут этого сделать. Круг замкнулся. Опять же, постоянные перебои с городской водой, поэтому вынуждена просить ее у соседей, возить на тачке из скважины. 

Я не местная, периодически сюда приезжаю, но оставаться надолго не могу.  После трех операций и лечения в онкологическом диспансере я не в силах постоянно находиться у мамы. Необходимы постоянный контроль анализов и обследования. Да и таскать ведра с углем очень тяжело, а девяностолетней бабушке тем более. И что делать? Как я ее тут одну брошу? О нашем положении хочу написать письмо Президенту – надеюсь, он сможет нам помочь.